|
antizoomby.livejournal.com 01.07.2016 17:34
10 лет назад бастующие учителя организовали лагерь протестов, на который рано утром 14 июня напали правительственные войска штата Оахака и Мексики, очистив центральную городскую площадь от активистов. Полицейские арестовывали учителей, на которых с вертолётов сбрасывали гранаты со слезоточивым газом. Во время арестов бастующих учителей избивали. Лагерь в центре города был ликвидирован. Но ненадолго. Учителя и их сторонники перегруппировались, возобновили борьбу, и квартал за кварталом в течение дня вернулись на центральную площадь.
Жестокие правительственные репрессии 2006 года против бастующих учителей дали старт общественному движению под названием «Коммуна Оахаки», которое вскоре выросло и включало в себя не только членов местного учительского профсоюза. Это движение[1] объединило широкие слои общества Оахаки против правительственных репрессий. Агрессивные действия федерального правительства создавали помехи развитию движения, но не смогли уничтожить его. Сегодня учителя-диссиденты снова вышли на улицы, на этот раз, протестуя против федеральной «образовательной реформы».
Нынешнее движение учителей распространено намного шире, чем в 2006 году. Военные нападения на бастующих учителей произошли в Мехико и в большинстве южных штатов. В прошлом месяце в штате Чьяпас прошли столкновения учителей с полицией. В поддержку бастующих учителей высказалось и движение сапатистов[2] . На прошлой неделе прокуратура Мексики арестовала двоих лидеров учительского профсоюза Оахаки[3] по обвинению в коррупции. 19 июня федеральная полиция атаковала протестующих Ночикстлана[4] , который расположен вдоль шоссе от Оахаки до Мехико. В результате полицейского разгона протестов было убито не менее 8 человек.
Откровенное преследование антиправительственной оппозиции вызвало волну протестов в столице штата Оахака. Ситуация в Мексике постоянно находится в состоянии кризиса. Действительно, мексиканцы, не уверенные, когда начался и закончился очередной кризис, высмеивают эту ситуацию в фильмах[5] и в массовой культуре[6] . Мексика с 2006 года испытывает волну социальных трагедий. Более 100 тыс. человек погибло, более 25000 пропали без вести, более 100 журналистов убиты во время десятилетней войны с наркокартелями.
Некоторые цифры текущего кризиса невозможно забыть. В 2009 году 49 детей сгорели в правительственном детском саду[7] штата Сонора, в котором не соблюдались меры пожарной безопасности; в 2010 году найдена коллективная могила в штате Тамаулипас, в которой были захоронены 72 иммигранта[8] ; в 2014 году похищены 43 студента колледжа Айотзинапа[9] в южном штате Герреро. Эти трагические цифры – часть повседневной мексиканской жизни. Президентство Энрике Пенья Ньето (Enrique Peña Nieto) в 2012 году, после нескольких лет кровавой войны с наркотиками, воспринималось многими как задержка возвращения ностальгических дней Институционно-революционной партии (ИРП), правление которой сопровождалось стабильностью, если не демократией и прозрачностью.
Однако шестилетний срок Ньето отмечен массовым насилием, коррупцией и безнаказанностью на всех уровнях государственной власти. Из-за теневых правительственных контрактов в Мехико, из-за экстравагантного дома его жены, построенного на сомнительные деньги, из-за правительственной лжи[10] и скандалов, из-за похищения 43 студентов рейтинг Ньето опустился на дно. Недавние выборы показали, что ИРП теряет влияние по большинству позиций. Мэры Мехико становятся целями картелей[11] , которые перекачивают деньги из государственной казны, пополняя своё богатство, накопленное за счёт торговли наркотиками и людьми. Многократные аресты и побеги «Эль Чапо» Гусмана – печально известного наркоторговца – привели к национальному убеждению, что правительство и наркомафия Мексики связаны друг с другом, в лучшем случае, косвенно[12] .
Правительственный план 2013 года по реформированию образования – один из компонентов изменения действующего законодательства в рамках структурного неолиберального реформирования. Сюда также входит частичная приватизация государственной нефтяной компании PEMEX и корпоративно-налоговая реформа, которые уже проведены без особого шума. Но на образовательной реформе ИРП и Ньето споткнулись из-за оппозиции широкого спектра учительских профсоюзов Мексики, включая Coordinadora Nacional de Trabajadores de la Educación (CNTE) и Sindicato Nacional de Trabajadores de la Educación (SNTE).
Эта оппозиция, военно-правительственный метод продавливания реформ, привлечение тысяч вооружённых до зубов полицейских для подавления учительских протестов попали даже на страницы зарубежных СМИ[13] , которые раньше поддерживали все действия[14] Ньето. Образовательные реформы воспринимаются мексиканцами как нападение на трудовые права. Также как и в США, мексиканское правительство вводит новые законы, прикрываясь словами «ответственность» и «качество».
Однако, главная цель реформ - уничтожение влияния учительских профсоюзов[15] , включая ослабление традиционного профсоюзного контроля процесса найма преподавателей, запрещение учителям политическое просвещение в школах, упрощение увольнений учителей и ограничение размера профсоюзов. Возможно сильнее подрыва профсоюзов, мексиканских учителей беспокоят стандартизированные экзамены. В конце прошлого года для учителей по всей Мексике были установлены единые оценки эффективности. В Оахаке введение этих оценок и стандартизированных экзаменов обернулось побоищем.
Для подавления протестов и насильственного введения стандартизированных экзаменов правительство использовало десять тысяч федеральных полицейских. Но Оахака – родина самого непримиримого отделения профсоюза – Local 22 CNTE, который возник в конце 1970-х для противодействия про-правительственному профсоюзу SNTE. В 1970-80-х CNTE боролся против правления ИРП, наладив тесную связь с коренными жителями и учителями, которые играют существенную роль в таких штатах как Оахака и Чьяпас. До сих пор CNTE пользуется мощным влиянием в Мичоакане, Чьяпасе, Герреро и Мехико.
С учётом исторической активности Local 22 милитаристическая реакция правительства неудивительна. Но аналогичные жестокие полицейские разгоны прокатились по всей стране, сопровождаясь пропагандистской кампанией СМИ по очернению восставших учителей, обвиняя их в жадности и коррупции. Тему правительственных реформ, политики, истории и профсоюзной культуры решили обсудить историк А.С. Диллингем (A. S. Dillingham) и учитель из Оахаки и член профсоюзного отделения Local 22 CNTE Рене Гонсалес Писарро (René González Pizarro).
Можете, сначала, рассказать немного о своём учительском опыте? Почему вы стали преподавателем?
Сначала я решил учиться графическому дизайну, и не думал о профессии учителя. На самом деле, ещё в детстве я видел учительские демонстрации 1980-х. Я помню, мне было 6-7 лет, я шёл по улице и повторял за учителями их лозунги. После 8 лет преподавания в частных школах я, по совету своего отца, вступил в CNTE. Одно из преимуществ членства в профсоюзе (которое ликвидировано последней реформой) – возможность наследовать место родителя, после выхода его на пенсию, при условии работы учителем. Мой отец работал в системе образования коренных народов, поэтому я начал с самой низкой ступени учительской лестницы. Я начал работать в индейской школе в Коикстлахуаке – это сельская горная провинция на западе нашего штата.
Давайте поговорим о полицейском нападении 19 июня на блокаду в Ночикстлане.
Недавнее полицейское насилие показывает тотальный отказ правительства от ведения переговоров. Протестующие учителя и большая часть общества высказываются против всех системных реформ, а не только против образовательной программы. В воскресенье федеральная полиция не сознавалась в использовании огнестрельного оружия против демонстрантов. Но после свидетельств множества человек и подтверждения убийства протестующих, правительство заявило, что в людей стреляли не полицейские, а фотографии стреляющих полицейских относятся к другому времени. Но эту версию разрушили иностранные СМИ. Associated Press, например, подтвердило, что фотографии стреляющих полицейских подлинны и относятся именно к 19 июня. И только после этого полиция признала использование огнестрельного оружия.
С точки зрения правительства, ключевая причина протестов – введение в прошлом году учительских оценок. Более 10 тысяч федеральных полицейских прибыли в Оахаку для поддержки системы учительских оценок. Правительство и Министерство образования штата заявили, что это привело к успеху. Что Вы думаете об этом?
Новое Министерство образования штата, которое было перестроено летом 2015 года для ослабления контроля со стороны профсоюза, попыталось узаконить себя. Оно приняло ряд мер, включая организацию кампании в социальных сетях, с целью изобразить, что учителя Оахаки хотят сбросить профсоюзное «ярмо». В социальных сетях они распространяли сообщения, что новое министерство лучше, потому что избавилось от профсоюзного контроля, и теперь профсоюз не мешает защищать права рабочих, учительские оценки не влияют на занятость, а дети могут свободно учиться всем наукам.
Но эта пропаганда рухнула, как только стало известно, что правительство отправило на подавление восставших учителей более 10 тысяч вооружённых полицейских. И подобное насилие произошло не только в Оахаке, но в других штатах, в которых CNTE не имел такого влияния. 2-3 года назад, ещё до начала этих реформ, многие учителя, не состоящие в CNTE, считали учительские оценки хорошей мерой. (Так думали и некоторые учителя Оахаки). Но по мере расширения реформ росла и оппозиция. Даже там, где раньше не было протестов, сейчас проходят демонстрации. Примеры тому: штат Халиско и Мехико.
Вы рассказали, что прошлым летом новое Министерство образования ослабило профсоюзный контроль с помощью той же федеральной полиции. С этого и начались реформы образования Ньето. Что Вы об этом думаете? Это удар по профсоюзу?
Правительственные действия в прошлом июле – это атака на профсоюз. Но профсоюз не умер. Не достаточно заморозить его банковские счета, начать против него судебный процесс, заявить о связи между профсоюзом и организованной преступностью, ввести против профсоюза финансовые санкции. Даже аресты лидеров профсоюза не привели к его смерти. На самом деле, арест лидеров и троих членов исполнительного комитета Local 22 CNTE только усилили сопротивление профсоюза. А новое министерство ввело драконовские меры по подавлению протестов: три дня забастовки приведут к потере работы, а один день – к сокращению зарплаты. Федеральное правительство действует в том же направлении: 15 мая оно заявило об увольнении за трёхдневную забастовку более 4000 учителей[16] Оахаки, Мичоакана, Чьяпаса и Герреро.
Имеют ли право власти делать это? Увольнять учителей? Это, кажется, что-то новое, учитывая старый профсоюзный контроль найма.
В соответствии с новыми реформами они получили это право. Новое министерство потребовало, чтобы учителя или проводили уроки или ушли в неоплачиваемый отпуск, потому что только это предусматривает новый закон. Многие учителя вышли на улицы. Многие из страха увольнения и сокращения зарплаты остались в школах. Тем не менее, угроза увольнений не остановила коллективное стремление. С 15 мая протесты только растут.
Эти реформы позволили государству изменить функционирование нового Министерства, верно?
Новое министерство находится в состоянии хаоса. Сидя в своих офисных креслах, они понятия не имеют, что делать. Они разрушили систему, которая хоть и была бюрократической, но всё-таки знала, что делать. Именно поэтому они организовали пропаганду в СМИ и социальных сетях для улучшения имиджа министерства.
Какова, по Вашему мнению, худшая часть образовательных реформ?
Эти реформы не имеют отношения к образованию. Именно это больше всего беспокоит меня. При прочтении текстов реформ, законов и положений Ньето смысл их не ясен, и я не единственный, кто говорит об этом. Речь идёт об очередной неолиберальной правительственной атаке на профсоюзы, которые пытаются организовать оппозицию. Если внимательно присмотреться к системным реформам в этой стране (и по всему миру), то легко заметить, что эти реформы направлены на уничтожение профсоюзов. Сильные профсоюзы уничтожаются или поглощаются. В Мексике это уже произошло с профсоюзами железнодорожников, связистов, а также с профсоюзами Luz y Fuerza, Федеральной электрической комиссии и PEMEX. У нас пока остались учительские и медицинские профсоюзы. Каждая реформа – это прямая атака на профсоюзы или общественные организации.
Вы сказали, что участвовали в учительских демонстрациях ещё будучи ребёнком. В то время движение демократических учителей возникло не только в Оахаке, но и во многих других штатах. Это время расцвета Local 22 и всего профсоюза CNTE. Эта история важна для сегодняшних протестов?
Да. То поколение ушло на пенсию несколько лет назад (один из них – мой отец) и теперь мы имеем совсем новое поколение учителей. Я знаю историю той борьбы, потому что пережил это, но я не уверен, что другие товарищи знают её, потому что наши родители, которые боролись в 1980-х, теперь почти забыты. Эту динамику можно объяснить двумя факторами. Первый – дистанция между руководством профсоюза и обычными членами. Второй – социальное давление, в частности в СМИ, которое представляет профсоюз в негативном свете. Поэтому новые товарищи часто не заинтересованы и не преданы идеям борьбы, так как не чувствуют связи с руководством (из-за коррупции и плохого управления), и так как СМИ обвиняют учителей в лени и анти-мексиканской деятельности.
Да, и многие учителя говорят, что отношения между профсоюзным руководством и обычными членами постепенно изменились в худшую сторону после 1980-х.
Среди товарищей, которые сегодня участвуют в борьбе, существует одно большое различие, по сравнению с 1980-ми – обязательное участие в деятельности профсоюза. Сегодня (несмотря на разговоры Министерства образования штата о ликвидации этих профсоюзных полномочий) профсоюзная система оценки определяет, могут ли учителя поменять категорию работы, школу, школьный округ или переместиться между уровнями, а также определяет такие пособия как спонсируемые профсоюзом частные кредиты.
Как вы рассматриваете протесты в Оахаке, с точки зрения всей Мексики? Изменилось ли что-нибудь в Оахаке после похищения 43 студентов Айотзинапа?
К сожалению, отделение Local 22 не присоединилось сразу же к движению солидарности с 43 пропавшими студентами. Отсутствие солидарности среди движений сопротивления и левых движений Оахаки и Мексики – очень симптоматично. После 2006 года стало практически невозможно организовать и объединить левых Оахаки. Многие из нас наблюдали за проблемой Айотзинапа, и мы сочувствовали этому движению, но формально Local 22 отстранилось от этого. Только во время первой годовщины похищения студентов Local 22 заявило о солидарности с этим движением. Я помню первую национальную акцию учителей в Мехико – на официальном уровне ничего не говорилось. На демонстрации было много плакатов и транспарантов по поводу этих студентов, но это даже не обсуждалось, не говоря уж об официальном заявлении профсоюза.
А почему, по Вашему мнению, профсоюзные лидеры не решились поддерживать Айотзинапа?
Я не уверен. С тех пор как я вступил в профсоюз, я отмечаю недостаток интереса к другим движениям, а также существенный недостаток солидарности.
И эта динамика отстранения от других движений способствует распространению мнения, что профсоюз обеспокоен только своими интересами. Вы не можете просить о поддержке, если не поддерживаете другую борьбу.
Совершенно верно.
Это приводит меня к долговременному разочарованию в связи с сообщениями о борьбе учителей в Мексике, которые не учитывают важные конфликты и проблемы в профсоюзе. Как отметил[17] Бенджамин Смит (Benjamin Smith), в самом движении диссидентского профсоюза существуют проблемы, включая возможности учителей передать свою работу детям, порочная внутренняя арбитражная практика и шкала зарплат, которая служит иерархическим интересам профсоюза.
Мы не должны упускать из вида, что, даже имея проблемы в руководстве CNTE, мы не можем обвинять самих учителей в ситуации с образованием в Оахаке или Мексике. И существуют реальные разногласия в Local 22 по поводу внутренней реформы профсоюза и альтернативной реформы образования. Например, отделение Local 22 разработало встречное предложение по так называемой правительственной реформе. Это предложение – попытка профсоюза и его обычных членов, оно содержит два важных момента. Во-первых, мы предлагаем учебный план, основанный на местной культуре и истории Оахаки, которая разнообразна и мультикультурна. Во-вторых, он основан на критической педагогике.
Одно из самых важных предложений, по-моему, касается системы оценки учителей. Профсоюз предлагает отменить стандартизированные экзамены (вместо них предлагается вернуться к обычным экзаменам) для полноценной оценки учеников и учителей. Мы полностью фокусируемся на качественном аспекте образования. Я работал консультантом, когда индейские преподаватели со всего штата Оахака обсуждали методы оценок, которые подходят для индейского образования, и возможности индейских учителей.
После введения нового закона наше предложение потеряло силу. Теперь не существует открытости со стороны правительства и образовательного руководства, они не прислушиваются к нам. В Local 22 существует кризис участия и дистанции между обычными членами и руководством, который слишком сложен, чтобы его можно было решить в один-два приёма, но я рискнул бы двумя реформами, которые очень важны для сдвига вперёд к более демократичному и активному профсоюзному движению. Для профсоюза очень важно устранить механизмы принудительного членства. В учительском движении 1980-х существовал истинный интерес к борьбе против профсоюзной коррупции и за право людей на бесплатное и качественное образование.
Учителя убеждённо вступали в профсоюз. Они спали на тротуарах, ожидая результатов профсоюзных собраний, и оценивали принятые на них решения. Со временем то же самое руководство ввело систему принудительного участия, в которой предусмотрено предоставление пособий, переводов и увеличение зарплат на основе специальных баллов. Это означает, что за последние несколько лет профсоюзные действия продолжали поддерживаться большим количеством его членов, но это не всегда сопровождалось политическими убеждениями учителей.
Ещё одним важным изменением для учителей может стать воссоединение с родителями и остальными гражданами в борьбе за хорошее образование. Многие учителя покинули свои города, чтобы присоединиться к столичным протестам, но не объяснили местным жителям причины этих протестов. Тем не менее, весьма отрадно наблюдать, что многие родители понимают опасность новых реформ для будущего государственного образования и присоединяются к протестам. Очень важно, чтобы школы были частью сообщества, а сами сообщества ощущали себя частью системы образования.
Например, после 19 июня многие местные, мексиканские и международные организации высказали свою солидарность с нашим движением и осудили правительственные репрессии. Как я уже говорил, поддержка местных жителей и родителей очень важна для активизации движения, и мы увидели её во время блокад шоссе, в которых по нескольку дней участвовали родители и местные жители. Народное участие удерживает полицию от тотальных арестов учителей. Государственное насилие лишь усиливает народную поддержку протестующих учителей.
Вы постоянно говорите, что нельзя отделять учителей от широкого мексиканского контекста[18] , и это очень важно. Даже ОЭСР[19] , чья статистика часто используется для описания низкого качества мексиканского образования, отмечает связь между бедностью и плохой успеваемостью на юге Мексики. Заявления, что плохо управляемая система оценок учителей решит эту проблему, и именно учителя – главные виновники плохих условий в системе образования, просто смехотворны.
Всё верно. Необходимо вести разговор о системной бедности в этой стране. Реформа системы образования не направлена на улучшение физических условий в государственных школах, методик обучения, постоянного повышения квалификации учителей и разнообразия обучения исходя из особенностей данного региона. По-моему мнению, бедность – принципиально важная проблема, влияющая на всю систему образования.
Источник: A Oaxaca Teacher Explains Why Educators in Mexico Are Under Attack[20] , A.S. Dillingham and René González Pizarro, inthesetimes.com, June 24, 2016.
Ссылки
|
